суббота, 24 мая 2008
02:00
Доступ к записи ограничен
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 23 мая 2008
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
- Алло! Полина Евгеньевна?
- Ээээээ….
- Алло!
- Ерофеева! Дмитриевна!- я беру какие-то нереально высокие тона. Наверное, еще не проснулась.
- Здравствуйте, меня зовут Александр... Да не волнуйтесь вы так, - интересное начало беседы /не волнуйся и не плачь говорит больному врач/,- Я представляю компанию /тра-та-та/. Вот получили вашу заявку на сайт.
- Можно просто Полина, - зачем-то говорю я, дура какая-то – Давайте я вам пришлю примерное техзадание.
Боже, зачем они говорят слово «техзадание» и меня приучают? Не приучайте, я же приучаюсь. Почему не «бриф»? Техзадание – это как грузчики в порту, а бриф – это как… как гриф, летящий над горами.
- «Просто Полина», - он произнес это как-то странно. Как будто качал головой влево-вправо, цокал языком и прихлебывал с похмелья пиво, - Вы знаете нашу почту?
- Нет, вообще-то не знаю. Диктуйте.
- Семь семь два три семь девять девять собака мэйл ру. / хахаха, найн-ван-ван-найн-найн, ать-два-зеро-зеро-кусь/
- Понятно…
- Будем ждать.
- Хорошо.
- А давайте я вам расскажу немного о том, что мы предлагаем?
Далее пошла речь о потенциале невиданных размеров и возможностях, связанных с этим.
Я покивала.
- А вы знаете, - сказал мужчина на другом конце трубы, - Вы не думайте, я не еду. Я иду.
- Оу.., - произнесла я.
А что еще произносят в таких случаях? Когда не думаешь, едет кто-то или идет. Или когда кто-то незнакомый идет, а не едет. «Упс»? Или "ой"?
- Я когда на работу иду, по дороге звоню своим потенциальным клиентам. /Льстит, что не из телефона-автомата/ Дышу, знаете ли, свежим воздухом, соприкасаюсь с природой.
- Так это же здорово, Александр. Правильно делаете! Спасибо, что позвонили, ждите бриф… тьфу!... техзадание. Один леший!
И положила трубку.
***
Конечно, пару-тройку слов я здесь придумала. Но дядька все равно прелестник. И дождь уже не такой противный.
Правда, холод до костей пробирает. Не знаю, что такое кацавейка, но она сейчас очень бы пригодилась.
- Ээээээ….
- Алло!
- Ерофеева! Дмитриевна!- я беру какие-то нереально высокие тона. Наверное, еще не проснулась.
- Здравствуйте, меня зовут Александр... Да не волнуйтесь вы так, - интересное начало беседы /не волнуйся и не плачь говорит больному врач/,- Я представляю компанию /тра-та-та/. Вот получили вашу заявку на сайт.
- Можно просто Полина, - зачем-то говорю я, дура какая-то – Давайте я вам пришлю примерное техзадание.
Боже, зачем они говорят слово «техзадание» и меня приучают? Не приучайте, я же приучаюсь. Почему не «бриф»? Техзадание – это как грузчики в порту, а бриф – это как… как гриф, летящий над горами.
- «Просто Полина», - он произнес это как-то странно. Как будто качал головой влево-вправо, цокал языком и прихлебывал с похмелья пиво, - Вы знаете нашу почту?
- Нет, вообще-то не знаю. Диктуйте.
- Семь семь два три семь девять девять собака мэйл ру. / хахаха, найн-ван-ван-найн-найн, ать-два-зеро-зеро-кусь/
- Понятно…
- Будем ждать.
- Хорошо.
- А давайте я вам расскажу немного о том, что мы предлагаем?
Далее пошла речь о потенциале невиданных размеров и возможностях, связанных с этим.
Я покивала.
- А вы знаете, - сказал мужчина на другом конце трубы, - Вы не думайте, я не еду. Я иду.
- Оу.., - произнесла я.
А что еще произносят в таких случаях? Когда не думаешь, едет кто-то или идет. Или когда кто-то незнакомый идет, а не едет. «Упс»? Или "ой"?
- Я когда на работу иду, по дороге звоню своим потенциальным клиентам. /Льстит, что не из телефона-автомата/ Дышу, знаете ли, свежим воздухом, соприкасаюсь с природой.
- Так это же здорово, Александр. Правильно делаете! Спасибо, что позвонили, ждите бриф… тьфу!... техзадание. Один леший!
И положила трубку.
***
Конечно, пару-тройку слов я здесь придумала. Но дядька все равно прелестник. И дождь уже не такой противный.
Правда, холод до костей пробирает. Не знаю, что такое кацавейка, но она сейчас очень бы пригодилась.
четверг, 22 мая 2008
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
На меня напала вселенская скорбь. Обидно за всех обиженных.
Шла к метро под холодным дождем, разговаривала с женщиной. Она работает в дарвиновском музее, у нее нет денег, муж погиб, дочка в пятом классе.
Я с ней так хорошо говорила, подбадривала. Она такая незащищенная, беспомощная. А я не могу ей ничем помочь. Ничем. Ничем, понимаете? Только словами "все будет хорошо, мы все во всем разберемся".
Как-будто осень.
Шла к метро под холодным дождем, разговаривала с женщиной. Она работает в дарвиновском музее, у нее нет денег, муж погиб, дочка в пятом классе.
Я с ней так хорошо говорила, подбадривала. Она такая незащищенная, беспомощная. А я не могу ей ничем помочь. Ничем. Ничем, понимаете? Только словами "все будет хорошо, мы все во всем разберемся".
Как-будто осень.
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Сначала, с 9-го мая, я ела очень мало. Теперь, где-то с воскресенья, я почти не ем. Практически. Мне не хочется есть. Не лезет еда. Зато пью чай, воду и курю как паровоз. По две пачки в день.
Может, я умираю.
Вообще, не хотелось бы.
Может, я умираю.
Вообще, не хотелось бы.
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
За зеленым забором стояла маленькая девочка и отрывала верхушки травы. Мальчик забирал низ травинок и притворялся, что курит.
Я медленно шла по городу. Боялась сбить ногой собаку или кошку.
Люди делали то, что я захочу. Я могла вызвать дождь и снег, могла устроить ураган. Могла взмахнуть левой рукой и полевые цветы сгорали у всех на глазах.
Боже, как они кричали. Я наслаждалась их криками. Наверное, потому, что затем взмахивала правой рукой, и цветы оживали. Или по другой причине.
Люди вереницами стояли у заборов. Я улыбалась им. Богини всегда благосклонны и любят весь мир. Только неудачники злы и завистливы.
В полдень девушка с объемными веками сидела на состаренном стуле посреди желтого поля. Она открывала глаза, снова закрывала и улыбалась. Слегка.
Кто знает, может быть, это не означало улыбку. Возможно, лицевые нервы девушки были устроены так, что всем она казалась улыбчивой. Так мне сначала подумалось.
Кто-то в оранжевой рубашке заслонил ее лицо своей спиной, и я стала видеть только ее глаз. Она увидела меня. Тоже – один мой глаз. Мы улыбнулись друг другу глазами.
Затем она медленно встала и вошла в дом. А я двинулась по делам.
Я медленно шла по городу. Боялась сбить ногой собаку или кошку.
Люди делали то, что я захочу. Я могла вызвать дождь и снег, могла устроить ураган. Могла взмахнуть левой рукой и полевые цветы сгорали у всех на глазах.
Боже, как они кричали. Я наслаждалась их криками. Наверное, потому, что затем взмахивала правой рукой, и цветы оживали. Или по другой причине.
Люди вереницами стояли у заборов. Я улыбалась им. Богини всегда благосклонны и любят весь мир. Только неудачники злы и завистливы.
В полдень девушка с объемными веками сидела на состаренном стуле посреди желтого поля. Она открывала глаза, снова закрывала и улыбалась. Слегка.
Кто знает, может быть, это не означало улыбку. Возможно, лицевые нервы девушки были устроены так, что всем она казалась улыбчивой. Так мне сначала подумалось.
Кто-то в оранжевой рубашке заслонил ее лицо своей спиной, и я стала видеть только ее глаз. Она увидела меня. Тоже – один мой глаз. Мы улыбнулись друг другу глазами.
Затем она медленно встала и вошла в дом. А я двинулась по делам.
19:51
Доступ к записи ограничен
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
вторник, 20 мая 2008
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Сегодня прислонилась к какой-то деревянной зеленой штуке и глубоко затянулась сигаретой. Теперь одежда зеленая.
Брожу по Москве. Не хочу домой и работать. Увидела мост между Таганской и Павелецкой. Пошла по нему. Музыка в ушах кричит и жужжит. Песок в лицо. Хорошо, что очки ношу.
И такой чудесный вид на Москву.
Зашла в этуаль купить духи. Зачем-то стала открывать коробку с туалетной водой. Она была не в оболочке. Прискакала продавщица с охранником. "Ну окей", - говорю я. Пошла дальше по рядам. Решила ценники в пластмассе поправить, они упали. Продавщица кинулась меня пасти. Даже на бумажки брызгала сама. Бросилась что-то предлагать. Видать, чтоб сумасшедшая девица /то бишь я/ не начала распечатывать все подряд.
В общем, я устала пастись, взяла старый любимый парфюм и ушла.
А больше нечего рассказывать.
Брожу по Москве. Не хочу домой и работать. Увидела мост между Таганской и Павелецкой. Пошла по нему. Музыка в ушах кричит и жужжит. Песок в лицо. Хорошо, что очки ношу.
И такой чудесный вид на Москву.
Зашла в этуаль купить духи. Зачем-то стала открывать коробку с туалетной водой. Она была не в оболочке. Прискакала продавщица с охранником. "Ну окей", - говорю я. Пошла дальше по рядам. Решила ценники в пластмассе поправить, они упали. Продавщица кинулась меня пасти. Даже на бумажки брызгала сама. Бросилась что-то предлагать. Видать, чтоб сумасшедшая девица /то бишь я/ не начала распечатывать все подряд.
В общем, я устала пастись, взяла старый любимый парфюм и ушла.
А больше нечего рассказывать.
понедельник, 19 мая 2008
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Маша и Максим махнули мне рукой: «Пойдем, посидим на скамейке!» Я кивнула. Они присели. Откуда ни возьмись явилась ворчливая тётенька в оранжевом жилете. И завопила: «Окрашено же!»
Маша и Максим вскрикнули и вскочили. Тётенька повернула их спинами к себе и стала без спросу чем-то оттирать. С воплем: «Как вы мне все надоели!»
***
Влюбленная парочка сначала крепко держится за руки, а потом по очереди рассматривает джинсовые задницы друг у друга. И улыбаются.
***
Выхожу из дверного проема с мешком мусора. Смотрю – сосед воровато открывает дверь собственной квартиры. Тайком привел женщину.
Поздоровался как-то сдержано. Оно и неудивительно.
***
Ночью прилетел комар и укусил за живот. Здравствуй, лето.

Маша и Максим вскрикнули и вскочили. Тётенька повернула их спинами к себе и стала без спросу чем-то оттирать. С воплем: «Как вы мне все надоели!»
***
Влюбленная парочка сначала крепко держится за руки, а потом по очереди рассматривает джинсовые задницы друг у друга. И улыбаются.
***
Выхожу из дверного проема с мешком мусора. Смотрю – сосед воровато открывает дверь собственной квартиры. Тайком привел женщину.
Поздоровался как-то сдержано. Оно и неудивительно.
***
Ночью прилетел комар и укусил за живот. Здравствуй, лето.

воскресенье, 18 мая 2008
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Нашла группу Minor Majority. Романтичный бородатый мужик, а на подпевках женский вокал. Норвегия. Прекрасно-прекрасно-прекрасно. Воздушно, легко. Без тяжестей и претензий. У солиста такие же больные глаза, как у Джереми Айронса.
Кофе больше пить не буду. Уже сил нет быть сумасшедшей.
Кофе больше пить не буду. Уже сил нет быть сумасшедшей.
02:48
Доступ к записи ограничен
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 17 мая 2008
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
- Коля, ты, что-ли? - произнесла я в трубку мобильного телефона в одиннадцатом часу вечера третьего дня.
- Нее, - произнес ехидный голосок, - Это Ату-у-тов. Помнишь меня?
Волосы на голове моей встали дыбом, и я устало вздохнула. Господи! Забудешь тут. Именно этот человек в 96-м году пел в моей квартире религиозные песни, а во время клейки обоев в 97-м заявил, что Продиджи - дерьмо.
- А-а-а... Привет. Как поживаешь?
- Нигде не работаю. Не женился.
- Ааа..., - почему люди из прошлого вечно что-то объявляют, хотя их никто не просит? "У меня все нормально, муж, сын, работа". "У меня все хуево - ни жены, ни денег". Мне это неинтересно, а они "тычут в харю ейную морду", как у Чехова.
- Ну, давай, - спас меня злосчастный Атутов, - Пойду я, а то звонить дорого. Звони мне. Это мой домашний.
От осознания скорого прощания я засияла, как свежевыпеченный тульский пряник в глазури и возопила:
- Пока-пока! Удачи!
***
В 40-е годы даже у собак были какие-то другие мордочки – не как у современных собак. А про взрослых людей вообще молчу. Что у них такое в глазах, чего нет в наших? Может, это из-за того, что они уже мертвы?
Да нет, у детей 40-х тоже другие глаза. А дети же живы.
***
Вы когда-нибудь пробовали, едва проснувшись, прижать горячую пятку /обычную, которая часть ноги/ к холодной стене. Нереальные ощущения. Хотя, казалось бы, обычная нога, обычная стена. Или это со мной что-то не то.
***
С утра пораньше в домофон трезвонит консьержка. Просит сто рублей денег. Причем так интеллигентно напевает, что и матом не руганешься. Противная вежливая женщина.
***
Если бы у меня была группа, она б называлась Heartless Basrards. Но у меня нет группы, потому что название Heartless Basrards уже застолбили какие-то бессердечные подонки. Это предложение можно построить лучше. Но мне лень.
***
Приснилось, что прихожу в какую-то затрапезную засиженную мухами парикмахерскую. А там в вестибюле сидит моя мама с подружкой-швеёй. Швея привела с собой двух симпатичных лесбиянок лет сорока. И мама с ними ругается. Скандал самом разгаре.
Тут, значит, все они видят меня и умолкают. Мы присаживаемся за журнальный столик на дерматиновые кресла, и лесбиянки спрашивают меня:
- Слушай, а ты Сурганову видела?
- "Видела"? Да я с ней бухала! - выпендриваюсь я, умалчивая тот факт, что полвстречи Сурганова ржала над моим волшебным лысобошким обликом, а я при этом пунцовела как наипунцовейший рак, пряча под стол дешевые ботинки.
- И чё?
- Ничё. Постричься вот хочу.
- А мы уже постриглись! - радостно защебетали прелестницы и двинулись к выходу. Я помахала им рукой.
"Они улетели, но обещали вернуться. Милые, милые".
- Доня! Прекрати мне эти беседы. Ты же знаешь, как я ненавижу лесбиянок! - проворчала мама.
- Мама! - взъерепенилась я, - А кто в 69-м году влюбился в девочку со сросшимися бровями?
Пока мама думала, что ответить, я гордо проследовала в женский зал. Надеюсь, вы не забыли, что это была парикмахерская?
***
Пойду отсюда вон, а то разошлась. Всем хороших выходных.
- Нее, - произнес ехидный голосок, - Это Ату-у-тов. Помнишь меня?
Волосы на голове моей встали дыбом, и я устало вздохнула. Господи! Забудешь тут. Именно этот человек в 96-м году пел в моей квартире религиозные песни, а во время клейки обоев в 97-м заявил, что Продиджи - дерьмо.
- А-а-а... Привет. Как поживаешь?
- Нигде не работаю. Не женился.
- Ааа..., - почему люди из прошлого вечно что-то объявляют, хотя их никто не просит? "У меня все нормально, муж, сын, работа". "У меня все хуево - ни жены, ни денег". Мне это неинтересно, а они "тычут в харю ейную морду", как у Чехова.
- Ну, давай, - спас меня злосчастный Атутов, - Пойду я, а то звонить дорого. Звони мне. Это мой домашний.
От осознания скорого прощания я засияла, как свежевыпеченный тульский пряник в глазури и возопила:
- Пока-пока! Удачи!
***
В 40-е годы даже у собак были какие-то другие мордочки – не как у современных собак. А про взрослых людей вообще молчу. Что у них такое в глазах, чего нет в наших? Может, это из-за того, что они уже мертвы?
Да нет, у детей 40-х тоже другие глаза. А дети же живы.
***
Вы когда-нибудь пробовали, едва проснувшись, прижать горячую пятку /обычную, которая часть ноги/ к холодной стене. Нереальные ощущения. Хотя, казалось бы, обычная нога, обычная стена. Или это со мной что-то не то.
***
С утра пораньше в домофон трезвонит консьержка. Просит сто рублей денег. Причем так интеллигентно напевает, что и матом не руганешься. Противная вежливая женщина.
***
Если бы у меня была группа, она б называлась Heartless Basrards. Но у меня нет группы, потому что название Heartless Basrards уже застолбили какие-то бессердечные подонки. Это предложение можно построить лучше. Но мне лень.
***
Приснилось, что прихожу в какую-то затрапезную засиженную мухами парикмахерскую. А там в вестибюле сидит моя мама с подружкой-швеёй. Швея привела с собой двух симпатичных лесбиянок лет сорока. И мама с ними ругается. Скандал самом разгаре.
Тут, значит, все они видят меня и умолкают. Мы присаживаемся за журнальный столик на дерматиновые кресла, и лесбиянки спрашивают меня:
- Слушай, а ты Сурганову видела?
- "Видела"? Да я с ней бухала! - выпендриваюсь я, умалчивая тот факт, что полвстречи Сурганова ржала над моим волшебным лысобошким обликом, а я при этом пунцовела как наипунцовейший рак, пряча под стол дешевые ботинки.
- И чё?
- Ничё. Постричься вот хочу.
- А мы уже постриглись! - радостно защебетали прелестницы и двинулись к выходу. Я помахала им рукой.
"Они улетели, но обещали вернуться. Милые, милые".
- Доня! Прекрати мне эти беседы. Ты же знаешь, как я ненавижу лесбиянок! - проворчала мама.
- Мама! - взъерепенилась я, - А кто в 69-м году влюбился в девочку со сросшимися бровями?
Пока мама думала, что ответить, я гордо проследовала в женский зал. Надеюсь, вы не забыли, что это была парикмахерская?
***
Пойду отсюда вон, а то разошлась. Всем хороших выходных.
00:03
Доступ к записи ограничен
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 16 мая 2008
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Посмотрела "Сафо".
Муж - лох. Какого фига везти на медовый месяц жену по имени Сафо на остров Лесбос?
Всё наигранно. Особенно многозначительные ревнивые взгляды. Позор сценаристу. Я писала такие глупые диалоги в 15 лет и мало кому показываю, если что-то сохранилось. А если сейчас вздумается написать, устыжусь и спрячу подальше - чтобы только для души. Хотя сойдет для дешевого сериала.
Секс между женщинами - как в немецком порно. Если б он был постоянно таким, все лесбиянки померли б от скуки.
Муж - лох. Какого фига везти на медовый месяц жену по имени Сафо на остров Лесбос?
Всё наигранно. Особенно многозначительные ревнивые взгляды. Позор сценаристу. Я писала такие глупые диалоги в 15 лет и мало кому показываю, если что-то сохранилось. А если сейчас вздумается написать, устыжусь и спрячу подальше - чтобы только для души. Хотя сойдет для дешевого сериала.
Секс между женщинами - как в немецком порно. Если б он был постоянно таким, все лесбиянки померли б от скуки.
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Что же это такое творится! Все еще не могу ничего написать. И так уже, и эдак. Извертелась, как вша на гребешке. Начинаю беситься.
Наверное, я слегка влюбилась. Неисповедимы пути человеческой психологии. Туды их в качель.
Усядусь, как сыч. И стану ждать слов в голове.
Наверное, я слегка влюбилась. Неисповедимы пути человеческой психологии. Туды их в качель.
Усядусь, как сыч. И стану ждать слов в голове.
четверг, 15 мая 2008
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
В небе развевалось что-то лимонно-желтое в зеленую крапинку. Я посмотрела боковым зрением и решила: «Вот летит воздушный змей. Кто догонит, тот быстрей». Типа, быстрей всех. Быстрый, как спортивный тапок. А потом пригляделась и увидела, что никакой это не змей-горыныч, а всего-то дурацкий рваный пакет из универмага.
И даже это меня порадовало. Как идиотку, честное слово. Идиоткам для счастья же мало надо? Кусочек хлеба с икрой, пакетик чаю и доброе слово.
Я не грущу, мне как-то очень хорошо. Кеды вот купила. А истории в голову не лезут. Мяса никакого нет – разве что кусочек в холодильнике. Но это все материальное. А хочется «мясных» историй, чтобы волосы дыбом.
Может быть, у меня кризис и застой потому что не пью?
Всегда хотела взять пару бутылок вина, валяться и кататься по полу как умалишенная, пить из горла и петь в окно. Но не получается. Как куплю, так ступор перед подножными покрытиями.
Ступор-штопор. Штопор меня не любит. Штопор, собака, все время способствует брызгам вина в мое удивленное лицо. А однажды он и вовсе застрял в пробке. Что проку пить, когда столько препятствий? Пока отковыряешь последний участок пробки, уже и рассвет.
Качаюсь на стуле. И он, подлый, подозрительно трещит.
Интересно, а лайм – это зеленый лимон? Или он вообще другой породы?
*упала со стула*
И даже это меня порадовало. Как идиотку, честное слово. Идиоткам для счастья же мало надо? Кусочек хлеба с икрой, пакетик чаю и доброе слово.
Я не грущу, мне как-то очень хорошо. Кеды вот купила. А истории в голову не лезут. Мяса никакого нет – разве что кусочек в холодильнике. Но это все материальное. А хочется «мясных» историй, чтобы волосы дыбом.
Может быть, у меня кризис и застой потому что не пью?
Всегда хотела взять пару бутылок вина, валяться и кататься по полу как умалишенная, пить из горла и петь в окно. Но не получается. Как куплю, так ступор перед подножными покрытиями.
Ступор-штопор. Штопор меня не любит. Штопор, собака, все время способствует брызгам вина в мое удивленное лицо. А однажды он и вовсе застрял в пробке. Что проку пить, когда столько препятствий? Пока отковыряешь последний участок пробки, уже и рассвет.
Качаюсь на стуле. И он, подлый, подозрительно трещит.
Интересно, а лайм – это зеленый лимон? Или он вообще другой породы?
*упала со стула*
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Сколько бы человека ни ударяли головой о железную трубу, через какое-то время, когда синяки проходят и извилины мозга принимают прежнюю форму, он снова лезет через тернии к этой трубе и жадно прислоняется к ней жарким лбом.
среда, 14 мая 2008
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Когда-нибудь вывешу здесь свои дайриевские черновики. Или не вывешу.
Торчит в скобочках неугомонная цифирка два, собака такая.
Торчит в скобочках неугомонная цифирка два, собака такая.
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Уважаемые ПЧ, не подскажете ли хорошую московскую контору, которая делает качественные бизнес-сайты с копирайтингом, а затем качественно их оптимизирует и продвигает в сети?
Послала ТЗ одной конторе, а они не перезванивают. Ждать у моря погоды не хочу, не хотят денег - не надо. А в Интернете столько этих контор, что глаза разбегаются.
Заказ большой, поэтому заплатим хорошо. Лишь бы всё было качественно, красиво и удобно.
Послала ТЗ одной конторе, а они не перезванивают. Ждать у моря погоды не хочу, не хотят денег - не надо. А в Интернете столько этих контор, что глаза разбегаются.
Заказ большой, поэтому заплатим хорошо. Лишь бы всё было качественно, красиво и удобно.
понедельник, 12 мая 2008
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
В углу сидит злая волшебница Бастинда и, по-собачьи барахтаясь в музыке подземных жителей, крючковатыми руками выпиливает фигурки.
Люди в телевизоре надевают шлемы, лезут на гору, а там, перед тем, как надеть лыжные очки, заливают щеки слезами.
Не люблю, когда плачут дети. Ненавижу, когда старики. Поэтому Бастинда никогда не плачет. Знает, что чревато.
Из трубы шел тёмно-серый дым, он окутал весь мой дом, задержался над крышей, а потом исчез. Теперь за стеной костлявый мужчина в черном играет на рояле, а Бастинда плетет венок из тонких ветвей шиповника.
Шиповник остался с весны. Я рвала лепестки и складывала в литровую банку, а старуха шла следом, вырывала кусты с корнем и хрипела, как Баба-Яга. Это было ночью, дул холодный ветер.
«Уйди, черная!»- шепнула я.
Но она не ушла.
Потом рассвело, зазвенели колокольчики. Мы вернулись в дом и заснули.
Полухрапя, Бастинда пробормотала: «Я бы хотела быть тонкой, прозрачной, уметь танцевать. Кружилась по городу, как сухой лист, а потом кто-нибудь наступил бы на меня. И меня бы не стало».
Я притворилась мертвой, и мне не пришлось отвечать на вопрос без вопросительного знака. Она вытянула тощую руку и стала гладить фаланги моих пальцев.
Напрасно. Когда я засыпаю, меня не заставишь отвечать на бессмысленные фразы.
***
Бастинда вяжет на зиму шерстяные носки, вырезает фигурки для кукольного театра и танцует со мной вокруг лиственниц.
Правда, мне запрещено плевать ей в лицо. Но у меня и в мыслях нет.
Люди в телевизоре надевают шлемы, лезут на гору, а там, перед тем, как надеть лыжные очки, заливают щеки слезами.
Не люблю, когда плачут дети. Ненавижу, когда старики. Поэтому Бастинда никогда не плачет. Знает, что чревато.
Из трубы шел тёмно-серый дым, он окутал весь мой дом, задержался над крышей, а потом исчез. Теперь за стеной костлявый мужчина в черном играет на рояле, а Бастинда плетет венок из тонких ветвей шиповника.
Шиповник остался с весны. Я рвала лепестки и складывала в литровую банку, а старуха шла следом, вырывала кусты с корнем и хрипела, как Баба-Яга. Это было ночью, дул холодный ветер.
«Уйди, черная!»- шепнула я.
Но она не ушла.
Потом рассвело, зазвенели колокольчики. Мы вернулись в дом и заснули.
Полухрапя, Бастинда пробормотала: «Я бы хотела быть тонкой, прозрачной, уметь танцевать. Кружилась по городу, как сухой лист, а потом кто-нибудь наступил бы на меня. И меня бы не стало».
Я притворилась мертвой, и мне не пришлось отвечать на вопрос без вопросительного знака. Она вытянула тощую руку и стала гладить фаланги моих пальцев.
Напрасно. Когда я засыпаю, меня не заставишь отвечать на бессмысленные фразы.
***
Бастинда вяжет на зиму шерстяные носки, вырезает фигурки для кукольного театра и танцует со мной вокруг лиственниц.
Правда, мне запрещено плевать ей в лицо. Но у меня и в мыслях нет.
суббота, 10 мая 2008
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Никто не видит ночных тополей, покрытых известью. Никто никогда не почувствует их так, как я. Никто не увидит.
Из криворуких записок пьяной женщины
Снилось, что отмываю сцену перед концертом Чичериной. Не понимаю – с чего вдруг именно ее концерт?
Отмываю, отмываю. И тут приходит директор Чичериной, хватает меня за волосы и выволакивает за кулисы. Интеллигентно так гнусавит: «Будьте добры, покиньте сцену». Мне вырвали половину волос, у меня в руках швабра с тряпкой. И вот я стою, и чувствую, что меня как-будто в навозе искупали. А директор удаляется, решительным шагом. Вижу его спину в черном пальто.
Злобно распечатываю пачку сигарет и бросаю ему в спину скомканную прозрачную пленку. Она, понятное дело, не долетает, слишком легкая. Он полуоглядывается и хихикает. Его круглые очки сильно блестят. Я хихикаю, залезаю на подоконник в каком-то коридоре. И курю в форточку.
Докуриваю. Вздыхаю.
И тут появляется Фредди Крюгер. На нем каска пожарника. Он хлопает меня по плечу, пробегая мимо, и спрашивает: «Need help?» Я игнорирую.
Потом он возвращается с криком: “Miss me?” Я шиплю: «Нет». И бегу по лестнице.
Крюгер – за мной.
В панике я выпрыгиваю в окно, приземляюсь во дворе здания. Думаю, что оторвалась от преследования. Не тут-то было. Он ждет меня внизу и выглядит очень реально, хотя я уже начинаю подозревать, что все это сон.
Вокруг столпились люди, а Фредди медленно приближается ко мне. Я жду, что кто-то спасет меня. Но никто не спасает. Может, надо попросить? Пытаюсь просить, но чувствую, что утратила всякое умение говорить. Я отступаю, Крюгер приближается, а толпа вокруг кричит мне в уши: «Ты сама его придумала! Тебе с ним и драться!»
«Проснусь-ка я, пожалуй. Самое время», - думаю я и открываю правый глаз. Болят веки. Сильно жмурилась.
Из криворуких записок пьяной женщины
Снилось, что отмываю сцену перед концертом Чичериной. Не понимаю – с чего вдруг именно ее концерт?
Отмываю, отмываю. И тут приходит директор Чичериной, хватает меня за волосы и выволакивает за кулисы. Интеллигентно так гнусавит: «Будьте добры, покиньте сцену». Мне вырвали половину волос, у меня в руках швабра с тряпкой. И вот я стою, и чувствую, что меня как-будто в навозе искупали. А директор удаляется, решительным шагом. Вижу его спину в черном пальто.
Злобно распечатываю пачку сигарет и бросаю ему в спину скомканную прозрачную пленку. Она, понятное дело, не долетает, слишком легкая. Он полуоглядывается и хихикает. Его круглые очки сильно блестят. Я хихикаю, залезаю на подоконник в каком-то коридоре. И курю в форточку.
Докуриваю. Вздыхаю.
И тут появляется Фредди Крюгер. На нем каска пожарника. Он хлопает меня по плечу, пробегая мимо, и спрашивает: «Need help?» Я игнорирую.
Потом он возвращается с криком: “Miss me?” Я шиплю: «Нет». И бегу по лестнице.
Крюгер – за мной.
В панике я выпрыгиваю в окно, приземляюсь во дворе здания. Думаю, что оторвалась от преследования. Не тут-то было. Он ждет меня внизу и выглядит очень реально, хотя я уже начинаю подозревать, что все это сон.
Вокруг столпились люди, а Фредди медленно приближается ко мне. Я жду, что кто-то спасет меня. Но никто не спасает. Может, надо попросить? Пытаюсь просить, но чувствую, что утратила всякое умение говорить. Я отступаю, Крюгер приближается, а толпа вокруг кричит мне в уши: «Ты сама его придумала! Тебе с ним и драться!»
«Проснусь-ка я, пожалуй. Самое время», - думаю я и открываю правый глаз. Болят веки. Сильно жмурилась.