"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Когда я думаю о школе, в которой училась, первым делом вспоминаю актовый зал. Хотя, казалось бы, чего о нем думать? Обычный зал со сценой и большими зашторенными окнами. Я там не целовалась, не трахалась, не скандалила с училкой по физкультуре. Меня там даже не закрывали ни разу, хотя я мечтала об этом приключении как никто из тех, кого действительно там запирали.
А вот поди ж ты, вспоминаю.
***
В начале 90-х в наш скромный городок повадились ездить разные американские религиозные паломники, поселять в душах необразованных горожан мысли о Б-ге. Хотя вот с высоты моих нынешних годов скажу следующее – маленькие городки менее всего нуждаются в посеве доброты – в мелких населенных пунктах и так все добрые, душевные и милые.
Но паломники все равно приезжали почему-то именно к нам.
Из Америки явились представители какой-то церкви, согнали всех учеников в школьный актовый зал, показывали какой-то религиозный спектакль с синхронным переводом и раздавали книги про Иисуса, похожие на комиксы.
Мамина подруга-учительница сказала, что один из актеров похож на ангела. Я, конечно, поскакала смотреть. И разочаровалась. Этот парень был похож на эсэсовца из кино про вторую мировую.
***
В том же актовом зале проводились дискотеки. Девочки Женя и Аня танцевали с мальчиками Лёшей и… забыла как звать. Это был какой-то конкурс, пары танцевали на уменьшающихся кусках газеты – что-то вроде соревнования.
Кажется, Леша и Женя выиграли, потому что он взял ее на руки. А Женя, между прочим, была хоть и стройной красоткой, но высокой, приплюсуйте к этому всему вес платформы на туфлях /на дворе 1995 год/ - и получите очень весомую девочку-вамп на руках у худенького белобрысого парнишки.
Леша так красиво танцевал с Женей на руках – под группу МФ-3, кажется. Чего скрывать - эта парочка выглядела так романтично, что я едва не расплакалась. А еще мне подумалось, что скоро 11-й класс, и они все равно расстанутся, и недолго жить всей этой гармонии. Без зла подумала – просто так, пришло в голову.
Не знаю, где сейчас Женя и Леша, не хочу знать.
А вот про Аню знаю – у нее сильно выбеленные волосы, муж, дочь и салон красоты в одном из элитных спальных районов Москвы. Совсем ничего интересного.
Пусть хоть Женя с Лешей будут такими, какими я их себе придумала.
***
На сцене устроили концерт - в честь выпускного. Именно там, глядя на сцену, я впервые внимательно рассмотрела Бьорки. Она перепевала «Осенний джаз» Варум.
Я тогда не была с ней знакома, но уже знала, что нам предстоит учиться вместе в лицее, и думала, что хорошо бы нам подружиться.
И мы подружились – на контрастах – я тихая бука, а она шумная веселушница.
***
В том же полутемном актовом зале нам повязывали галстуки и пялили на белые фартуки звездочки с Лениным в кружочке.
Там же на сцене годом позже звезда класса Юля П. пела под фонограмму песню Булановой, а позади нее кучка девочек изображала рок-группу.
Потом на той же сцене она играла Синдереллу в спектакле про Золушку.
Я была в эпизодах – играла дамочку на балу в длинной цветастой юбке и белых кружевах. В Синдереллы я не метила – не все хотят быть Золушками. Вот принцем я б была за милую душу, но меня в принцы никто не звал.
И правильно – не очень-то мне хотелось изображать жениха Юли П. – слишком противный у нее тогда был голосок и перебор с морковным цветом в волосах.
И кроссовки «рибок» - этого я не могла пережить до тех пор, пока мне из Кореи не привезли кроссовки краше всяких «рибоков» и «адидасов».
Короче, на этом долбанном спектакле я кричала что-то типа: «Oh! With that donkey on his shoulder!” И какое-то интеллигентное ругательство.
Или это была другая роль в другой сказке, нынче всего и не упомнишь.
***
Одно из последних воспоминаний перед моим уходом из школы.
Девочка по кличке Тяновская рассталась с мальчиком и громко рыдала под «дым сигарет с ментолом». Рыдала-то она громко, но дурацкие «ментоловосигаретные» вопли певца в динамиках перекрикивали ее писк. В общем, страсти-мордасти налицо.
Кстати, раз уж я повела речь о лунном лике Тяновской - лицо ее заплаканное от светомузыки делалось то красным, то зеленым, то синим, то желтым. А то пятнистым от крутящегося дискотечного шара.
И куча ее товарок бодрила несчастную толчками под локотки.
А потом всей свитой они унесли ее – должно быть, отпаивать водкой в туалете.
А вот поди ж ты, вспоминаю.
***
В начале 90-х в наш скромный городок повадились ездить разные американские религиозные паломники, поселять в душах необразованных горожан мысли о Б-ге. Хотя вот с высоты моих нынешних годов скажу следующее – маленькие городки менее всего нуждаются в посеве доброты – в мелких населенных пунктах и так все добрые, душевные и милые.
Но паломники все равно приезжали почему-то именно к нам.
Из Америки явились представители какой-то церкви, согнали всех учеников в школьный актовый зал, показывали какой-то религиозный спектакль с синхронным переводом и раздавали книги про Иисуса, похожие на комиксы.
Мамина подруга-учительница сказала, что один из актеров похож на ангела. Я, конечно, поскакала смотреть. И разочаровалась. Этот парень был похож на эсэсовца из кино про вторую мировую.
***
В том же актовом зале проводились дискотеки. Девочки Женя и Аня танцевали с мальчиками Лёшей и… забыла как звать. Это был какой-то конкурс, пары танцевали на уменьшающихся кусках газеты – что-то вроде соревнования.
Кажется, Леша и Женя выиграли, потому что он взял ее на руки. А Женя, между прочим, была хоть и стройной красоткой, но высокой, приплюсуйте к этому всему вес платформы на туфлях /на дворе 1995 год/ - и получите очень весомую девочку-вамп на руках у худенького белобрысого парнишки.
Леша так красиво танцевал с Женей на руках – под группу МФ-3, кажется. Чего скрывать - эта парочка выглядела так романтично, что я едва не расплакалась. А еще мне подумалось, что скоро 11-й класс, и они все равно расстанутся, и недолго жить всей этой гармонии. Без зла подумала – просто так, пришло в голову.
Не знаю, где сейчас Женя и Леша, не хочу знать.
А вот про Аню знаю – у нее сильно выбеленные волосы, муж, дочь и салон красоты в одном из элитных спальных районов Москвы. Совсем ничего интересного.
Пусть хоть Женя с Лешей будут такими, какими я их себе придумала.
***
На сцене устроили концерт - в честь выпускного. Именно там, глядя на сцену, я впервые внимательно рассмотрела Бьорки. Она перепевала «Осенний джаз» Варум.
Я тогда не была с ней знакома, но уже знала, что нам предстоит учиться вместе в лицее, и думала, что хорошо бы нам подружиться.
И мы подружились – на контрастах – я тихая бука, а она шумная веселушница.
***
В том же полутемном актовом зале нам повязывали галстуки и пялили на белые фартуки звездочки с Лениным в кружочке.
Там же на сцене годом позже звезда класса Юля П. пела под фонограмму песню Булановой, а позади нее кучка девочек изображала рок-группу.
Потом на той же сцене она играла Синдереллу в спектакле про Золушку.
Я была в эпизодах – играла дамочку на балу в длинной цветастой юбке и белых кружевах. В Синдереллы я не метила – не все хотят быть Золушками. Вот принцем я б была за милую душу, но меня в принцы никто не звал.
И правильно – не очень-то мне хотелось изображать жениха Юли П. – слишком противный у нее тогда был голосок и перебор с морковным цветом в волосах.
И кроссовки «рибок» - этого я не могла пережить до тех пор, пока мне из Кореи не привезли кроссовки краше всяких «рибоков» и «адидасов».
Короче, на этом долбанном спектакле я кричала что-то типа: «Oh! With that donkey on his shoulder!” И какое-то интеллигентное ругательство.
Или это была другая роль в другой сказке, нынче всего и не упомнишь.
***
Одно из последних воспоминаний перед моим уходом из школы.
Девочка по кличке Тяновская рассталась с мальчиком и громко рыдала под «дым сигарет с ментолом». Рыдала-то она громко, но дурацкие «ментоловосигаретные» вопли певца в динамиках перекрикивали ее писк. В общем, страсти-мордасти налицо.
Кстати, раз уж я повела речь о лунном лике Тяновской - лицо ее заплаканное от светомузыки делалось то красным, то зеленым, то синим, то желтым. А то пятнистым от крутящегося дискотечного шара.
И куча ее товарок бодрила несчастную толчками под локотки.
А потом всей свитой они унесли ее – должно быть, отпаивать водкой в туалете.