Приходят они только тогда, когда я вырубаю компьютер. Системный блок прекращает свой гундёж и тишина начинает водить хороводы за моей спиной.
Под луной мысли в голову лезут лесом. Так и просятся, собаки, на лист, на бумагу, а вовсе не на монитор.
Как бы по ночам творить, тыча пальцами в клавиатуру, а не выводя буковки в тетрадях?
Тихо-тихо, только за окном бьется в стекло наконечник веревки из-под жалюзи, ненароком прищемленный рамой.
Потеряв надежду накопытить текст, я представляю, что за окном тарабанит вовсе не наконечник веревки. Я думаю, что это капли дождя косо и изредка падают на стекло – падают так, будто тургеневская девушка выдавливает из себя последние слезы перед тем, как заснуть и забыть свое опухшее отражение в зеркале ванной.
Сижу на диване, сложив ноги по-турецки, в руках у меня школьная тетрадь, купленная со скидкой в универмаге.
Добротные картины мира и мысли нынче редко пишутся на хорошей бумаге (в молескине и иже с ними). Мозговые потуги вконец отпростоволосились и желают отражаться исключительно в блокнотиках с уродливо вогнутыми краями.
Зачем я трачу деньги? - молескины с собратьями принимают в себя лишь цитаты из Франсуазы Саган и названия песен, которые я тщусь раздобыть.
Моя мысль живет без снобизма, ей претят распиаренные книжки. Она проста, как копейка и предпочитает селиться на бумаге второго сорта.
Мысль, оставайся где тебе угодно. Только появляйся, ага?
А то пропащей стану.