На муже сестры рыжая модная рубаха. На сестре джинсы с плетеным ремнем.
Бегаю по длинному квартирному коридору, где много людей. Я такая маленькая, а они такие большие и шумные. И музыка играет очень громко. Какие красивые у них ремни. И усы.
А одна женщина курит длинную сигарету перед зеркалом. А рядом ее белокурая дочка, которая на два года старше меня, такая нордическая девочка, похожая на немку. Она мне нравится, такое лицо - холодное, но очень девочковое. А муж-отец - шикарный брюнет, тоже стоит рядом. Ее родителям лет по 28-30. Дочка еще не знает, что ее родители скоро разведутся. Между ними уже ничего общего, кроме дочери со странным именем.
***
Я тогда хочу плетеный ремень на свои вельветовые джинсы, сшитые мамой. Но еще больше хочу фуражку. И хозяин дома дарит мне фуражку. Я уношу ее домой, а потом она исчезает из квартиры. Как и фехтовальная маска, которую я стащила у одного мальчика в гостях. Как и красный пластмассовый автомат, который я утащила у другого мальчика, соседа, после того, как мы отлично сыграли в войну.
Маленькие хозяева отказывались дарить мне самое сокровенное, и я брала просто так – открыто, брала и уходила. Они плакали вслед.
Потом эти предметы исчезали из дома. Возвращались к ним.
Но здесь-то, здесь, фуражку мне подарил большой дядька, муж сестры. Но она тоже испарилась, как только я сняла ее с себя и легла спать. А потом пришло время надевать другой наряд. В мою жизнь пришла школа. И утренник, на котором я нацепила национальную латвийскую одежду, изображая посланца из Латвийской ССР.
***
В большую квартиру, которую населяет добрая половина моей родни, приезжает чета. Мужа зовут Толик. Он кудряв и усат. Какое дурацкое имя – думаю я. Он, вроде бы, даже очень красив. Не помню сейчас, как зовут вторую половину Толика. Она длинноволоса и кудрява. Им обоим лет по двадцать. Я хожу за нею как хвост и постоянно несу всякую чушь. А она говорит: «По! Еще чего!» И улыбается. Сейчас я даже не помню ее лица. Но фразу помню.
***
Племянник решил прокатить меня на велосипеде. Ему лет 13-ть, а мне… в общем, мало. Лет пять. Выходим. Около дома – колонка с чистой водой. Колонка черная, вода прозрачная. А мы уже едем по улице Рябикова. Едем быстро, я нечаянно просовываю ногу в спицы велосипеда. Племянник останавливается - тетка По в слезах, устроила дикий ор. Помню цвет крови. Красная такая. И много, и моя. Мне тогда, в пять лет, подумалось, что случилось что-то страшное. А ничего не случилось. Просто немного крови.