Я зашла в переулок. Постояла минут пятнадцать. Пришлось ждать. Решила побеседовать с собакой. Знаю, звучит как безумие. Но я люблю разговаривать с животными, они не перебивают, смотрят на тебя с интересом.
Она вышла из-за металлических ворот. Точнее, он. Это был черный дворовый кобель. Ну, я ему сказала «Привет, собака, клац-клац». Он лениво подошел поближе, посмотрел высокомерно и ушел в свои ворота. Пол собаки и кошки всегда можно определить по мордочке. Вот у этого была точно мордаха мальчика, далеко смотреть не надо. Даже , я бы сказала, такого опытного мужчины. В общем, он окинул меня высокомерным взглядом, и скрылся. Потом опять высунулся и присмотрелся. И исчез из моей жизни навсегда.
***
Потом я взяла все, что мне было нужно, и отправилась на Сухаревскую, к метро. В коже опять появилась эта противная высокая температура, а напротив уселась большая старуха. Она была несчастна – с большой ногой, перетянутой какой-то тряпкой.
Мне нужно чаще улыбаться или хотя бы делать лицо спокойным. Но когда я в метро, у меня это редко получается. А сегодня как-то всё усугубилось – мои лицевые нервы как-будто заморозились в гримасе отвращения, и я ничего не могла с этим поделать.
***
Всеми фибрами души я с детства пыталась доказать окружающему миру, что я не сноб. Мне это удалось. Теперь я не сноб наполовину. Та половина, где я сноб, поживает прекрасно. Половина, где я несноб, живет тоже ничего, но злится на те времена, когда была объектом нападок снобов.
Как помирить в себе вшивую интеллигенцию и рубаху-девку - ума не приложу.
***
В этой песне первые две фразы (she's writing, she's writing) прям обо мне. В остальных еще не разбиралась.