Я иду по институтскому коридору. Темно. Через двери кабинетов просачивается свет. Я захожу в аудиторию.
На парте, вытянув ноги, сидит Полинка. Она уже не лысая, как раньше. Когда она была лысая, ее не пускали в женский туалет.
Зато пускали в тюрьму, где она кого-то навещала в образе мальчика.
- Полинка, - говорю я, положив ногу на ногу - ты же обещала принести что-нибудь послушать. Показывай!
- Да, точно, - говорит Полинка, почесывая затылок, - Трип-хоп!
- Трип-хоп? Что это? Похоже на хип-хоп?
- Нееет, - говорит Полинка, - Это другое.
И протягивает кассету – Portishead в Нью-Йорке.
***
Я сижу на балконе и курю, пока мамы нет дома. Из колонок кричит концерт Portishead. Я отчетливо помню, как влюбилась в Glory Box. Вот я сижу и думаю, что это дурацкая музыка для наркоманов. И вот – какая-то вспышка – и я влюблена.
Даже сигарета не догорела, а я уже с этой самой сигаретой перематываю на начало песни. Дымлю прямо в комнате.
***
Сижу на балконе, курю. Очень холодно. Мне кажется, что у меня СПИД, на меня напал страшный депрессняк. У меня был секс с человеком, который красив, ему 28 лет и он зажигал в Тайланде. И мне не понравилось все это мероприятие, связанное с плотскими утехами. Я слушаю Portishead. Кажется, песня Roads.
***
Никакого СПИДа. Мне повезло. Мне 18 лет и я здорова! Я ходила к гинекологу и прошла все на свете анализы. Встретила в очереди подружек, которые произнесли: «Полина, какого хера ты здесь делаешь?» Вот и я думаю – какого хера я там вообще делала. После одного интересного укола посоветовали пить пиво. Какая прелесть. Этот 28-летний моряк даже позвонил. Какой смысл звонить, если я все равно никогда в него не влюблюсь? Я ни в кого не влюблюсь и буду жить одна, писать глупые рассказы.
Пасмурно. Курю на балконе. Мне вырвали зуб мудрости. Его выковыривали какими-то щипцами. Кусок мяса, который остался после зуба, страшно болит. Отходит наркоз. Я слушаю Бет Гиббонс и сплю. Просыпаюсь – подушка вся в крови – как в песне Мумий Тролля.
***
Теперь, в 2008 году, я слушаю новый альбом Portishead. Бет прекрасна и долгожданна. Это ж надо было нас так томить – больше десяти лет. Я уже не знаю, как за нее взяться, мне страшно браться слушать новое. Это целое событие. Она как и раньше – непонятная, но очень откровенная. Она проста и сложна. Замудреные слова, над которыми надо думать, смешиваются с донельзя простыми. Ее простые фразы трогают сильнее сложных.
Одна из моих любимых с самого института:
Naked, my thoughts are creeping
Too late, the show has begun.
***
Боги, сколько я в 20 лет на работе наворовала бумаги, чтобы распечатать все тексты их песен. Я была маньяком.