Выбритые виски, а сверху – длинные тёмно-красные волосы, в цвет крови. Именно так я выглядела.
Была очень худая и похожая на тщедушного дьявола с маленькими глазками, глубоко сидящими, будто вдавленными в мое смуглое лицо.
Сидела в большой квартире, а вокруг ошивались мои многочисленные сестры. Все они были похожи на ангелов, я очень выбивалась из их «ансамбля».
Одна из сестер очень не любила меня, прямо-таки ненавидела. В тот самый день она кричала на меня отборным матом, а я делала большие глаза и хмурила свои кустистые брови.
Потом она меня вконец раздразнила, и я вытолкнула ее за дверь.
За дверью она тоже материлась, но было меньше слышно.
Потом сделалось очень тихо.
Когда я, наконец, вздохнула, думая, что избавилась от сварливой родственницы, она распахнула дверь, влетела в прихожую, бережно поставила у дверей корзинку с черными щенками и сказала: «Заботься о них».
И ушла.
Так сестра-блондинка решила мне отомстить.
Она прекрасно знала, что я не умею заботиться о живых существах, даже если это одномесячные беззубые щенки.
Но, как говорится, «не на ту напала». Я равнодушно уставилась на шерстяные шарики с глазами, пожала плечами и ушла зажигать с дружелюбной частью нашего сестринства в большой ночной клуб-цирк на берегу голубого озера, залитого светом.
Не знаю, зачем эти детали про ночной клуб, он здесь никакой роли не играет, но пусть уж будет.
Когда мы под утро вернулись в свои хоромы, было трудно привыкнуть к темноте.
Щенки уронили корзинку, ползали под моими ногами и скулили. Я же чуть не раздавила их своими ботинищами, ходила наощупь, отпрыгивала при каждом шорохе.
Потом наступила на маленькие собачьи какашки.
Какашки меня растрогали, я собрала их на бумажку и смыла в унитаз.
Потом я вздохнула и пошла кормить черноглазых маленьких собак.
Они не были виноваты в том, что мне и моей белоголовой сестре так сложно ужиться в этом идиотском мире.