...мчится на байке злая тётка в майке" (с) моё. И дальше тоже мое.

В будни я ложусь спать рано. И читаю книжки. Вчера вот дочитывала «Черного принца». Тот еще крышеснос. Остановиться никак не могла. Все так по-английски, но динамично. Госпожа Мердок писала книгу эту тогда, когда блогов еще не было. А книга похожа чем-то на добротный блог – застывшая интерактивность. Как-будто люди спорили когда-то давно, и это сохранилось в книге – человек пишет дневник, а участники событий оставляют неоднозначные комменты. Только нечестно – человек отбиться не может, а они высказываются. Но таков уж «Черный принц».
И вот прилегла я, значит, вчера дочитываю с жадным видом. А мой слух, тем временем, сопровождает плач новорожденного ребенка за стенкой. Соседи родили ребенка.
Он плачет каждый вечер, уже около недели. Сначала мне было необычно, потом безразлично. Но в ночь прощания с «Черным принцем» однообразный гипнотизирующий плач меня разозлил. Да.
Дитя на какое-то время замолкало, а затем кричало с удвоенной силой. Мое раздражение начало превращаться в беспокойство. Почему он(а) плачет так долго и жалобно? Может быть, родителям наплевать? Может быть, мать его не любит? Может быть, его не хотели?
Моя богатая фантазия расцвела пышным цветом. Мне сделалось очень жалобно. Зеркала под рукой не было, но я знала, что выражение на моем лице меняется очень быстро – сначала у меня вид раздраженной тётки в майке, а потом вдруг сразу – вид жалобной размазни в ночнушке. Я сидела в постели, читала книгу и думала про этого маленького плаксу за стенкой.
Я думала о том, что пока совсем не готова к детям. К своим. Не выдержу каждодневного плача под ухом, превращусь в свирепую суку. Да и вообще – пускать на белый свет ангелочка, не подозревающего о всякой мирской дряни – это большущая ответственность. А уберечь от дряни – вообще подвиг.
Лично мне понадобилось больше десяти лет для того, чтобы перейти из состояния безмятежного романтизма к ощущению, что мир хоть и прекрасен, но часто зол, как паршивая собака. И то – это ощущение еще не взяло меня полностью, где-то в ребрах сидит маленькая девочка и верит в сказки.
Разочаровываться – это очень мучительно. Никому не пожелаешь, тем более своему ребенку. А ведь каждый человек через это проходит. И твоему ребенку тоже придется.
В общем, подумалось мне, то ли я люблю детей и не хочу пускать сюда, то ли просто... Не знаю, не знаю. Не время об этом думать.
Но вчера я в очередной раз поняла – когда они плачут за стенкой, когда их обижают, когда я вижу, что мать оставляет ребенка плакать в темноте, шлепнув и смачно матернувшись, мне хочется такую мамашу сильно потрясти и сказать: «Ты дура совсем?» Или чего покрепче. А потом схватить ребенка и утащить с собой, не зная, как и что, но лишь бы подальше от такой мамаши.
Как я поступаю в реальности? Даже если я вижу такое, совсем ничего не делаю. Ведь мать – не я. А ребенка жалко – денег нет, ума нет, опыта нет, захочешь убежать – найдут. Да и куда бежать? И от чего? Сейчас многие матери матерятся (как красиво получилось).
Вот и сидим. Огромные детские глазки с любопытством смотрят на такое большое существо, как я, создание заглядывает в глаза со своей улыбчивостью, открытостью, любопытством. Совсем никаких мозолей на сердце, а в ладошке тает шоколадка. А потом он хнычет где-то в темной комнате, и я слышу шлепок и слово «скотина».
***
Я вспоминала этот эпизод из своей жизни, слушая за стенкой детский плач и читая «Черного принца». И «Черный принц» начал меркнуть, бледнеть. Я отложила книгу, подождала, когда ребенок за стенкой перестанет плакать, и мои мысли про того, другого чужого ребенка постепенно ушли. Когда они начали исчезать, я снова взяла книгу и позволила себе не бояться новых детских стенаний. Тогда меня отпустило, и «Черный принц» снова проявился, как фотография, и стал ярким и будоражащим.
Я снова превратилась в человека, которому наплевать на детей.