"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Ничего не пишется. Мучаюсь от зависания в пространстве.
А сны интересные снятся. Например про то, что рыбины в реке на нересте стали взрываться. Большие взрывы на реке, которые обдают икрой людей, гуляющих по берегу.
А я еду в красном микроавтобусе, наполненном людьми. Вместе со мной Артемий Троицкий, отец за рулем и еще куча знакомых. А на мосту мы видим мою первую бывшую. Она веселая и смелая. Останавливаемся, забираем ее, и она предлагает мне нюхнуть кокаина. Нюхаем.
Потом поворачиваем не туда. И оказываемся в ночной пустыне. И выхода найти не можем. Сначала лежим на песке, думаем. Потом расходимся в разные стороны в поисках нужной дороги. И начинаем исчезать. Как в фильме ужасов.
Сначала я иду по каким-то колючкам. И вдруг меня заносит в большое подземелье. Я спускаюсь по ступеням все ниже. Свет такой очень подвальный. Глухой, тёмный, жёлтый. На одном этаже танцует балерина. А ниже меня останавливает высокий мужчина в черном. Он говорит: "Стоп! Это режимный объект! Вам дальше нельзя!" И хлопает железной дверью.
Наверное, ниже был ад. А мне в ад было рано.
И я стала подниматься на поверхность, зная, что наверху не найду уже никого из моей микроавтобусной компании. И, честно говоря, не зная, случится ли утро.
А сны интересные снятся. Например про то, что рыбины в реке на нересте стали взрываться. Большие взрывы на реке, которые обдают икрой людей, гуляющих по берегу.
А я еду в красном микроавтобусе, наполненном людьми. Вместе со мной Артемий Троицкий, отец за рулем и еще куча знакомых. А на мосту мы видим мою первую бывшую. Она веселая и смелая. Останавливаемся, забираем ее, и она предлагает мне нюхнуть кокаина. Нюхаем.
Потом поворачиваем не туда. И оказываемся в ночной пустыне. И выхода найти не можем. Сначала лежим на песке, думаем. Потом расходимся в разные стороны в поисках нужной дороги. И начинаем исчезать. Как в фильме ужасов.
Сначала я иду по каким-то колючкам. И вдруг меня заносит в большое подземелье. Я спускаюсь по ступеням все ниже. Свет такой очень подвальный. Глухой, тёмный, жёлтый. На одном этаже танцует балерина. А ниже меня останавливает высокий мужчина в черном. Он говорит: "Стоп! Это режимный объект! Вам дальше нельзя!" И хлопает железной дверью.
Наверное, ниже был ад. А мне в ад было рано.
И я стала подниматься на поверхность, зная, что наверху не найду уже никого из моей микроавтобусной компании. И, честно говоря, не зная, случится ли утро.
а сны у тебя, как всегда, офигительные. ))
но вечно ж хочется все сырое выложить, поскорее. не знаю, как бороться)