Сначала я каталась с каким-то неприятным человеком по черному городу, похожему на Лодзь из "Внутренней империи". Было много дождя, асфальт блестел чем-то оранжевым. Наверное, фонарями. А неприятный человек /если честно, у него было лицо маньяка/ оживленно рассказывал мне о том таинственном месте, в которое мы едем на этом задрипанном вонючем автобусе. И предлагал погрызть орехов. Но я отказывалась, ибо меня пугала неизвестность. А человек с лицом маньяка все пытался казаться умным, но все знали, что он глупый.
***
Тем временем на крыши совсем другого города наплывала ночь. Фонари становились все краснее. Джингуль очнулась в вагоне, который стоял на рельсах в узкой улочке между двумя красивыми обшарпанными домами. Пол вагона представлял собой постель с белыми простынями, на которых островками спали люди – по одному, по двое, по трое, а изредка и вчетвером.
Джингуль растерянно поднялась, вспомнила, куда едет, и захотела поискать экран компьютера, который должна была взять с собой в поезд. Было темно, она как-будто ослепла и искала экран наощупь. Пару раз наступала на чьи-то голые ноги. Вслед раздавались крики: «Уберите слоновьи подставки! Шастаете…»
Экран Джингуль так и не нашла, только разозлилась, и шатнулась к своему спальному месту.
Внезапно чья-то горячая рука откуда-то снизу схватила ее за запястье. Джингуль посмотрела вниз, слегка прозрела и различила лицо. В окнах стали ярче светить фонари, с тротуара мелькнул силуэт. Джингуль снова посмотрела на владельца руки. Нет, она даже присела по-турецки, потрогала линию жизни и принялась не слишком нагло рассматривать лицо.
Все сильнее она чувствовала себя уязвимой. Когда чаша уязвимости переполнилась, она легла на спину и закрыла лицо руками. Существо прыгнуло на нее, Джингуль открыла глаза, увидела обнаженный торс, большие печальные глаза и упавшую на лоб прядь пепельных волос, мигающую красным.
«Какая дикость», - подумала Джингуль и моргнула от неясного шуршания, которое нарастало, зло посвистывая в щелях вагона каждые десять секунд.
Внутрь стало заползать что-то черное, похожее на гигантских бесплотных змей. Чернота стала закрывать Джингуль и глаза с прядью волос друг от друга, хотя они все еще оставались в контакте. Окруженные единым страхом, они вцепились друг в друга и перекатились в самый дальний угол. Превратившись в субстанцию с одним сознанием, они обнялись так, как никогда ни с кем не обнимались и задержали дыхание, чтобы змеи из черного тумана их не заметили. Этот страх был лучше секса, лучше, чем писать шедевр, лучше всего на свете. Но от змей нельзя было скрыться, поэтому они ждали, когда все исчезнет.
Через пять минут что-то медленно откатило их, напоследок дав «вспомнить» друг друга лопатками.
Джингуль снова ослепла и потерялась в черноте прикрытых за ненадобностью глаз.
***
Монитор из картонной коробки включился сам собой. Под лампами дневного света зашваркали метлами гастарбайтеры. Я решила, что надо поспать.