Однажды друзья позвали меня в захваленный ими же самими концептуальный клуб по интересам. Находился он в сером спальном районе, на первом этаже ободранной «брежневки». Несмотря на плохое настроение и занавешенное тучами небо, я села в метро и вышла на конечной в северной части города.
читать дальшеПостучалась в большую бревенчатую дверь. Ее отворила толстая лысая старуха с белыми глазами и в длинном белесом саване. На груди у нее была надпись «Sister of mercy». Она чем-то напоминала престарелую Анну Варни.
В помещении было темно. Однако у барной стойки горели свечи. А на полу кочевряжилось и извивалось голое существо с серой кожей, похожее одновременно на пришельца и на Мэрилина Мэнсона. Из головы существа торчали провода, которые переливались всеми цветами радуги и щелкали.
Я вопрошающе посмотрела на белоглазую.
- А что вы смотрите? – усмехнулась она, - Это творческое место. Мы не чужды всяческим инсталляциям.
Старуха, минуя коридоры, проводила меня в сумеречную комнату, где слишком тихо сидели мои друзья и другие незнакомые люди. Дверь захлопнулась.
Приглядевшись к обстановке, я поняла, что здесь дело нечисто. Кто-то сидел, тупо уставившись в пол. Кто-то медленно царапал стены. Кто-то бродил из угла в угол, подобно зомби. Пахло чем-то злым.
- Чуваки, какого хрена? – сказала я, - Может, того.. уйдем отсюда? Тут неподалеку пивной шатер и воздух.
- Отсюда никто не уйдет, - твердо, но несколько сомнамбулично произнесла рахитичного вида женщина со сверкающими в темноте зрачками.
- К-как? – я резко запаниковала, но виду не подала.
- Тебе непонятно? – холодно произнес один из моих друзей, растирая свои плечи руками, - Это энергетическая дыра. Мы доживем здесь и умрем. Отсюда не уйти через двери.
- А через окна?
- Попробуй.
Я взобралась на подоконник и раздвинула тяжелые красные шторы. Окна снаружи были наглухо забиты досками.
- Выбить окна? – крикнула я.
- У нас нет сил. Мы умрем здесь, - друг медленно и мучительно взялся проводить пальцами по своим потускневшим волосам.
- Выбить! Выбить хреновы окна! – закричала я, - Кто-нибудь может мне помочь? Или вы все собрались сдыхать?
- Белоглазая не выпустит нас, пока не сожрет все, чем мы были живы, - сказал тощий светловолосый мужчина неопределенного возраста.
- Вы можете мне помочь?
- Я попытаюсь.
Мы подняли вдвоем небольшой икеевский диван и принялись долбить им в окно. Посыпались стекла. Три человека начали водить медленный хоровод. Диван не мог нам помочь, хотя и избавил окно от стекла. Тогда я и тощий мужчина стали бить кулаками по доскам.
***
Прошло три часа. Пока узники водили хороводы, царапали себе головы и пели песни на неизвестном языке, мы избили костяшки в кровь. К концу третьего часа верхняя широкая доска поддалась. Она падала медленно, как-будто нехотя, но итогом наших трудов стало ее падение на асфальт снаружи. В комнате появились полосы света. Зрелище меня не обрадовало.
Когда тощий мужчина с горем пополам пролез в щель /иначе это отверстие не назовешь/, я поняла, что в этой комнате мы самые худые, мелкие и сильные, и только у нас получится пролезть на волю.
Никто никому не подавал руки. Мы по очереди вывалились на тротуар и бросились бежать. Добежав до двора напротив и забившись под своды трущобной арки, мы полчаса просто дышали и валялись в дождевой грязи, смеясь от счастья.
Не помню, где мы нашли бейсбольные биты. Была в состоянии аффекта. Пришла в себя я только тогда, когда начала бегать вокруг зловещей «брежневки» и искать черный ход в концептуальное /спору нет!/ заведение. Черного хода не было.
Тогда мы постучали в парадную дверь. Ее снова открыла старуха-Варни. Я захотела ударить ее. Неведомая сила мешала мне сделать это, и я понеслась в черные коридоры искать остальных.
***
Они сидели в потаенных углах, в чуть ли не полуподвальных комнатах, и пели свои мрачные песни. Я стала хватать их за руки, тащить за собой, но в них откуда-то появлялись силы чтобы упираться и сопротивляться мне.
Не помню. Кажется, я что-то кричала в их почти прозрачные уши.
- Сдохнете, сдохнете здесь! – вот что я кричала, - Бежим же!
Но они раскачивались и не тащились. Мягкими камнями, куклами, набитыми костями, приклеились они к этому дому.
***
Не помню, какой промежуток времени прошел от моего вторичного вторжения до момента моего бессилия. Я вдруг почувствовала, что все это время дом пьет мою кровь, и если я останусь здесь с ними, то прикреплюсь и тоже начну петь сатанинские /по-другому не скажешь/ песни.
Мне вдруг сделалось наплевать на всех, кроме себя.
Я бросила биту на пол, залезла на подоконник, протиснулась промеж досок и стала падать на каменистый асфальт, предвосхищая удар о землю.