"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Нет смысла жить и пить чужую воду,
Смотреть за окна, вглядываться в грязь,
Искать в ней свет и вечную свободу,
Которая не родилась,
Смотреть внимательно на вязкие чернила,
Что в ненависти завелись людской,
И на ведро, летающее мило
Над головой.
Зачем я здесь? Куда пойду я завтра?
Плевать слюной на души тихих скал?
Исчезну удивительно внезапно?
Или ворвусь в толпу с истошным криком:
«Здесь кто-нибудь вчера меня искал?»
Мое лицо спокойно и удало,
Собаки воют на веревке у ларька.
Мы сны во сне, большие куклы на струне вандала,
И непослушные, как горная река.
Холодным вечером двадцать второго года
Вандал отрежет струны-сухожилья нам.
Но перед тем, как ушмыгнуть в свободу,
Я сухожилья вам отдам.
11032011
Смотреть за окна, вглядываться в грязь,
Искать в ней свет и вечную свободу,
Которая не родилась,
Смотреть внимательно на вязкие чернила,
Что в ненависти завелись людской,
И на ведро, летающее мило
Над головой.
Зачем я здесь? Куда пойду я завтра?
Плевать слюной на души тихих скал?
Исчезну удивительно внезапно?
Или ворвусь в толпу с истошным криком:
«Здесь кто-нибудь вчера меня искал?»
Мое лицо спокойно и удало,
Собаки воют на веревке у ларька.
Мы сны во сне, большие куклы на струне вандала,
И непослушные, как горная река.
Холодным вечером двадцать второго года
Вандал отрежет струны-сухожилья нам.
Но перед тем, как ушмыгнуть в свободу,
Я сухожилья вам отдам.
11032011