Когда туда, где я живу, приходят гости, многим кажется, что у меня живет кошка. Люди ее чуть ли не видят... Да-да!
Ладно! Не видят, конечно, чего уж врать. Но все почему-то ходят очень осторожно, чтобы на "нее" не наступить. Чтобы не наступить на юркую несуществующую кошку. Я и сама грешна, бывает, хожу очень осторожно.
Может, это метафизический зверь? Может, высшие силы прислали мне кошку-хранителя. Ее нет, но она есть.
Имею я право завести домового о четырех лапах?
***
Хорошо, что у меня нет домашнего животного. А то я бы вас достала ее расхваливанием.
А потом бы завалила фотографиями в разных ракурсах. И как та заботливая мамаша писала бы короткие посты. Типа: "Какая прелесть! Третьего дня мы пописали в чеплыжечку у порожка". Или так: "Боги-боги! Мое чудушко сегодня копошилось всю ночь, надо купить кукусичку домичек".
Я такая. Знаю себя. Животные пробуждают во мне все добро мира. А что с такой кучей добра делать - это уже второй вопрос.
***
Ночью было почему-то очень светло. Мне захотелось посмотреть на свой нос напрямую - глазами, без зеркала.
Такое ощущение, что он стал больше. Нет, меня не укусила пчела. И по лицу никто не бил. Но если скосить глаза к переносице, я вижу кончик и крылья. А раньше не видела.
Кажется.
***
Я оказалась в какой-то детективной истории, как в фильме "10 негритят".
Компания бурно проводила вечер на первом этаже многоквартирного дома. Было выпито море вина. Люди по пьяни разбрелись кто куда. И тут в доме активизировался маньяк.
И бОльшую часть людей убил, пока они шлялись по черным комнатам, мыли руки дрожащими руками или ходили в туалет. Один мужик даже ширинку застегнуть не успел, так и помер.
Горели свечи, в углах было темно и страшно.
Осталось четверо живых - я, мужчина лет сорока с прической Курта Кобейна, седой добродушный дядька с усами и девица Виолетта с конским хвостом и в мушьих очках.
Кто-то из нас был убийцей. Как пить дать.
Мы решили держаться вместе. "Сдохнете, мать вашу! Ну-ка, собрались в пучок, сукины дети!", - ходила и вопила я. Чтобы не разбегались по комнатам.
Успокоились.
Дядька с усами что-то решал, бормотал. "Курт Кобейн" валялся на одноместной кровати и читал газету "Труд". Девица Виолетта взяла быка за рога, открыла форточку и крикнула: "Да-да! Я уже выхожу, милый! Милый!"
- Ты чего делаешь? - спросила я, - С дубу рухнула?
- Я, типа, хочу поймать маньяка, если чо. Буду приманкой. Притворюсь, что ухожу в ночь одна. А вы его подстережете.
- Эй, мать! - нахмурилась я, - Ты чего это? Маньяк-то среди нас.
- Да...? Чего это я? - стушевалась хвостатая маньячка в мушьих очках. Все было ясно, как божий день.
Виолетта - маньяк.
Тут-то мы ее, родимую, и хвать. Повязали и в милицию снесли.
А потом я пошла домой и спать легла. С чувством выполненного долга.