четверг, 31 мая 2012
14:25
Доступ к записи ограничен
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
четверг, 15 марта 2012
15:43
Доступ к записи ограничен
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
понедельник, 22 августа 2011
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Читаю сейчас "Дитя слова" Айрис Мердок. Очень ее люблю. Отмечаю всякие фразы. Вот кто действительно мастер слова, так это она.
Буду делиться цитатами.
цитаты
Жаль, ее не всегда хорошо переводят. Но "Художественная литература" 1981 года рулит.
Буду делиться цитатами.
цитаты
Жаль, ее не всегда хорошо переводят. Но "Художественная литература" 1981 года рулит.
вторник, 26 октября 2010
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Самый опасный соблазн: не походить ни на кого.
***
Главное, что отличает человека от животного – воображение. Поэтому у нас половое влечение не может быть по-настоящему естественным, то есть слепым.
***
Ностальгия по чужой жизни. Потому что, если смотреть извне, она образует единое целое. А собственная жизнь, при взгляде изнутри, кажется разорванной. Мы все еще гонимся за призраком цельности.
***
В молодости я требовал от людей больше, чем они могли дать: постоянства в дружбе, верности в чувствах.
Теперь я научился требовать от них меньше, чем они могут дать: быть рядом и молчать. И на их чувства, на их дружбу, на их благородные поступки я всегда смотрю как на настоящее чудо – как на дар Божий.
читать дальше
***
Главное, что отличает человека от животного – воображение. Поэтому у нас половое влечение не может быть по-настоящему естественным, то есть слепым.
***
Ностальгия по чужой жизни. Потому что, если смотреть извне, она образует единое целое. А собственная жизнь, при взгляде изнутри, кажется разорванной. Мы все еще гонимся за призраком цельности.
***
В молодости я требовал от людей больше, чем они могли дать: постоянства в дружбе, верности в чувствах.
Теперь я научился требовать от них меньше, чем они могут дать: быть рядом и молчать. И на их чувства, на их дружбу, на их благородные поступки я всегда смотрю как на настоящее чудо – как на дар Божий.
читать дальше
четверг, 14 октября 2010
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Взялась читать Шишкина. "Венерин волос". Черт. Это.. я не знаю, как сказать. Он мотает меня по времени, выжимает, как лимон, своими внезапными перескоками от тончайшей романтики к жестчайшему натурализму. Как в жизни. Я начинаю верить, что никто не умер, никакого времени не существует, и все, что где-то когда-то написано и упомянуто, существует и сейчас. Главное - оставить это где-то. Может быть, существует только то, что фиксируется на листах бумаги, экранах компьютера и в головах людей.
Давно думаю о том, что старые версии меня где-то есть. Хочется написать этим старым версиям письма. Даже себе летней. Сказать что-нибудь. А этот ваш Шишкин меня драконит. Я читаю его и вижу себя, которая в этот самый момент празднует свое 18-летие. И никуда не девается. Находится на той вечеринке конца 98-го с темно-русой челкой и в очках. И холодно, и жарко, и зима. И все гости хотят уединиться друг с другом.
А еще он так пишет о любви, что даже если ты и не влюблен ни в кого, все равно шторишься, штыришься и штормишься. А когда пишет о том, что сначала все мы гусеницы и эти.. молодые бойцы в армии, а потом бабочки и деды, то я думаю - может, не зря все эти препятствия, уроки жизни, душевные терзания, которыми мы все терзаемся с детства. Может, это какой-то путь. Не к самому лучшему, а к безнадежно-циничному смеху над всем происходящим. И это как-то не особо радует.
Сначала я просто читала слова, собранные в предложения. Он что-то вроде Саши Соколова, только версия-лайт. А потом вдруг решила отдалиться от вдохновляющей техники письбы и подумала: "О чем это все?" Слова были все проще и проще, а взгляд мой издалека был все пристальнее. Мне хочется побыстрее дочитать эту книгу. Избавиться от этого трогательно-натуралистичного "мяса". Я знаю, что в конце не будет никакого вывода. Наверняка это будет что-то оборванное. Шло, шло, и писатель вдруг решил завершить повествование. Ему подумалось, что вот здесь ничто не заканчивается, но он, пожалуй, завершит.
Хочу избавиться. Но избавлюсь, видимо, только когда дочитаю последнюю страницу. И эта книга перестанет давить на меня своей настоящестью.
Давно думаю о том, что старые версии меня где-то есть. Хочется написать этим старым версиям письма. Даже себе летней. Сказать что-нибудь. А этот ваш Шишкин меня драконит. Я читаю его и вижу себя, которая в этот самый момент празднует свое 18-летие. И никуда не девается. Находится на той вечеринке конца 98-го с темно-русой челкой и в очках. И холодно, и жарко, и зима. И все гости хотят уединиться друг с другом.
А еще он так пишет о любви, что даже если ты и не влюблен ни в кого, все равно шторишься, штыришься и штормишься. А когда пишет о том, что сначала все мы гусеницы и эти.. молодые бойцы в армии, а потом бабочки и деды, то я думаю - может, не зря все эти препятствия, уроки жизни, душевные терзания, которыми мы все терзаемся с детства. Может, это какой-то путь. Не к самому лучшему, а к безнадежно-циничному смеху над всем происходящим. И это как-то не особо радует.
Сначала я просто читала слова, собранные в предложения. Он что-то вроде Саши Соколова, только версия-лайт. А потом вдруг решила отдалиться от вдохновляющей техники письбы и подумала: "О чем это все?" Слова были все проще и проще, а взгляд мой издалека был все пристальнее. Мне хочется побыстрее дочитать эту книгу. Избавиться от этого трогательно-натуралистичного "мяса". Я знаю, что в конце не будет никакого вывода. Наверняка это будет что-то оборванное. Шло, шло, и писатель вдруг решил завершить повествование. Ему подумалось, что вот здесь ничто не заканчивается, но он, пожалуй, завершит.
Хочу избавиться. Но избавлюсь, видимо, только когда дочитаю последнюю страницу. И эта книга перестанет давить на меня своей настоящестью.
четверг, 19 февраля 2009
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Давно хотела поделиться афоризмами Ницше. Книжка большая и интересная. Не думаю, что на этом остановлюсь. Продолжение следует.
читать дальше
читать дальше
суббота, 12 июля 2008
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
Над городом сгущалась тьма. Сгустившись до нужной консистенции, тьма упала вниз и разлилась по улицам и переулкам.
Уж полночь близилась, а Интернет так и не дали. Информационный и коммуникационный вакуум укутал гипотетическую меня толстым слоем чего-то такого, чему нет описания /но если наморщить лоб, то на ум приходит слово «ничто»/. Можно сказать, это самое «ничто» медленно обматывало меня с ног до головы, как мумию.
Я осушила полбутылки вина, но облегчения не почувствовала, невидимые бинты по-прежнему стягивали мои ноги и руки.
Пришла вшивая смска: «Не забудь Маринку с днюхой поздравить!»
«Кто здесь, мать вашу? Какую Маринку?» - подумала я с нежностью, разглядела каждую буковку и нажала на delete.
Голый мужской торс высунулся из соседней форточки. Спина была красивая и широкая. Покурил и ушел. И свет отрубил. Мне захотелось плакать. А плачу я редко. Только если в кино кто-нибудь умирает. Захотелось и тут же расхотелось. Потому что вспомнилось, что осталось еще полбутылки вина.
Прихватив вино, села смотреть «40 оттенков грусти». Тощая Дина Корзун дефилировала из угла в угол и рыдала. Стало жалко ее, я вцепилась в свои отросшие волосы, чертыхнулась и нажала на «офф».
Баста. Решив покончить с кинематографом, я подкралась к литературе. В закромах лопающегося компьютера нежданно обнаружилась «Философия Энди Уорхола» - тараканы в голове закомплексованного гения плюс синхронизация реальности. Вот оно - нашла то, что меня успокоит.
Энди размышлял и размышлял о любви и жизни, а я впала в прострацию, в его размышления. Они, я уверена, были субъективными. У всех своя философия. Нет чего-то единого.
Но это Энди Уорхол - то, что больше не повторится. И это интересно.
Так я и забылась, в чтении. А потом заметила, что на моем обнаженном плече - дно бокала с вином, а в глазах – мир.
Не могу не поделиться цитатами.
читать дальше
Уж полночь близилась, а Интернет так и не дали. Информационный и коммуникационный вакуум укутал гипотетическую меня толстым слоем чего-то такого, чему нет описания /но если наморщить лоб, то на ум приходит слово «ничто»/. Можно сказать, это самое «ничто» медленно обматывало меня с ног до головы, как мумию.
Я осушила полбутылки вина, но облегчения не почувствовала, невидимые бинты по-прежнему стягивали мои ноги и руки.
Пришла вшивая смска: «Не забудь Маринку с днюхой поздравить!»
«Кто здесь, мать вашу? Какую Маринку?» - подумала я с нежностью, разглядела каждую буковку и нажала на delete.
Голый мужской торс высунулся из соседней форточки. Спина была красивая и широкая. Покурил и ушел. И свет отрубил. Мне захотелось плакать. А плачу я редко. Только если в кино кто-нибудь умирает. Захотелось и тут же расхотелось. Потому что вспомнилось, что осталось еще полбутылки вина.
Прихватив вино, села смотреть «40 оттенков грусти». Тощая Дина Корзун дефилировала из угла в угол и рыдала. Стало жалко ее, я вцепилась в свои отросшие волосы, чертыхнулась и нажала на «офф».
Баста. Решив покончить с кинематографом, я подкралась к литературе. В закромах лопающегося компьютера нежданно обнаружилась «Философия Энди Уорхола» - тараканы в голове закомплексованного гения плюс синхронизация реальности. Вот оно - нашла то, что меня успокоит.
Энди размышлял и размышлял о любви и жизни, а я впала в прострацию, в его размышления. Они, я уверена, были субъективными. У всех своя философия. Нет чего-то единого.
Но это Энди Уорхол - то, что больше не повторится. И это интересно.
Так я и забылась, в чтении. А потом заметила, что на моем обнаженном плече - дно бокала с вином, а в глазах – мир.
Не могу не поделиться цитатами.
читать дальше
пятница, 11 апреля 2008
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
В середине марта купила книгу про Владимира Маяковского.
Вот кто поэт. Хочется его читать, читать и читать.
Чем старше он становился, тем больше наизнанку выворачивался. Очень живописно. Нежно и грубо. И страшно за него, когда читаю. Как он жил с этим всем прекрасно-уродливым в своей голове?
В молодости был совсем тонким. Совсем без мозолей. Можно проследить границу.
Но не хочется прослеживать. Лучше просто читать.
Почитайте же:
читать дальше
Вот кто поэт. Хочется его читать, читать и читать.
Чем старше он становился, тем больше наизнанку выворачивался. Очень живописно. Нежно и грубо. И страшно за него, когда читаю. Как он жил с этим всем прекрасно-уродливым в своей голове?
В молодости был совсем тонким. Совсем без мозолей. Можно проследить границу.
Но не хочется прослеживать. Лучше просто читать.
Почитайте же:
читать дальше
вторник, 11 марта 2008
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
всегда есть крабы и вросшие ногти
и люди, которые настаивают, что они
твои друзья (с) Чарльз Буковски
читать дальше
и люди, которые настаивают, что они
твои друзья (с) Чарльз Буковски
читать дальше
понедельник, 17 декабря 2007
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
...мчится на байке злая тётка в майке" (с) моё. И дальше тоже мое.
В будни я ложусь спать рано. И читаю книжки. Вчера вот дочитывала «Черного принца». Тот еще крышеснос. Остановиться никак не могла. Все так по-английски, но динамично. Госпожа Мердок писала книгу эту тогда, когда блогов еще не было. А книга похожа чем-то на добротный блог – застывшая интерактивность. Как-будто люди спорили когда-то давно, и это сохранилось в книге – человек пишет дневник, а участники событий оставляют неоднозначные комменты. Только нечестно – человек отбиться не может, а они высказываются. Но таков уж «Черный принц».
И вот прилегла я, значит, вчера дочитываю с жадным видом. А мой слух, тем временем, сопровождает плач новорожденного ребенка за стенкой. Соседи родили ребенка.
Он плачет каждый вечер, уже около недели. Сначала мне было необычно, потом безразлично. Но в ночь прощания с «Черным принцем» однообразный гипнотизирующий плач меня разозлил. Да.
Дитя на какое-то время замолкало, а затем кричало с удвоенной силой. Мое раздражение начало превращаться в беспокойство. Почему он(а) плачет так долго и жалобно? Может быть, родителям наплевать? Может быть, мать его не любит? Может быть, его не хотели?
Моя богатая фантазия расцвела пышным цветом. Мне сделалось очень жалобно. Зеркала под рукой не было, но я знала, что выражение на моем лице меняется очень быстро – сначала у меня вид раздраженной тётки в майке, а потом вдруг сразу – вид жалобной размазни в ночнушке. Я сидела в постели, читала книгу и думала про этого маленького плаксу за стенкой.
Я думала о том, что пока совсем не готова к детям. К своим. Не выдержу каждодневного плача под ухом, превращусь в свирепую суку. Да и вообще – пускать на белый свет ангелочка, не подозревающего о всякой мирской дряни – это большущая ответственность. А уберечь от дряни – вообще подвиг.
Лично мне понадобилось больше десяти лет для того, чтобы перейти из состояния безмятежного романтизма к ощущению, что мир хоть и прекрасен, но часто зол, как паршивая собака. И то – это ощущение еще не взяло меня полностью, где-то в ребрах сидит маленькая девочка и верит в сказки.
Разочаровываться – это очень мучительно. Никому не пожелаешь, тем более своему ребенку. А ведь каждый человек через это проходит. И твоему ребенку тоже придется.
В общем, подумалось мне, то ли я люблю детей и не хочу пускать сюда, то ли просто... Не знаю, не знаю. Не время об этом думать.
Но вчера я в очередной раз поняла – когда они плачут за стенкой, когда их обижают, когда я вижу, что мать оставляет ребенка плакать в темноте, шлепнув и смачно матернувшись, мне хочется такую мамашу сильно потрясти и сказать: «Ты дура совсем?» Или чего покрепче. А потом схватить ребенка и утащить с собой, не зная, как и что, но лишь бы подальше от такой мамаши.
Как я поступаю в реальности? Даже если я вижу такое, совсем ничего не делаю. Ведь мать – не я. А ребенка жалко – денег нет, ума нет, опыта нет, захочешь убежать – найдут. Да и куда бежать? И от чего? Сейчас многие матери матерятся (как красиво получилось).
Вот и сидим. Огромные детские глазки с любопытством смотрят на такое большое существо, как я, создание заглядывает в глаза со своей улыбчивостью, открытостью, любопытством. Совсем никаких мозолей на сердце, а в ладошке тает шоколадка. А потом он хнычет где-то в темной комнате, и я слышу шлепок и слово «скотина».
***
Я вспоминала этот эпизод из своей жизни, слушая за стенкой детский плач и читая «Черного принца». И «Черный принц» начал меркнуть, бледнеть. Я отложила книгу, подождала, когда ребенок за стенкой перестанет плакать, и мои мысли про того, другого чужого ребенка постепенно ушли. Когда они начали исчезать, я снова взяла книгу и позволила себе не бояться новых детских стенаний. Тогда меня отпустило, и «Черный принц» снова проявился, как фотография, и стал ярким и будоражащим.
Я снова превратилась в человека, которому наплевать на детей.
В будни я ложусь спать рано. И читаю книжки. Вчера вот дочитывала «Черного принца». Тот еще крышеснос. Остановиться никак не могла. Все так по-английски, но динамично. Госпожа Мердок писала книгу эту тогда, когда блогов еще не было. А книга похожа чем-то на добротный блог – застывшая интерактивность. Как-будто люди спорили когда-то давно, и это сохранилось в книге – человек пишет дневник, а участники событий оставляют неоднозначные комменты. Только нечестно – человек отбиться не может, а они высказываются. Но таков уж «Черный принц».
И вот прилегла я, значит, вчера дочитываю с жадным видом. А мой слух, тем временем, сопровождает плач новорожденного ребенка за стенкой. Соседи родили ребенка.
Он плачет каждый вечер, уже около недели. Сначала мне было необычно, потом безразлично. Но в ночь прощания с «Черным принцем» однообразный гипнотизирующий плач меня разозлил. Да.
Дитя на какое-то время замолкало, а затем кричало с удвоенной силой. Мое раздражение начало превращаться в беспокойство. Почему он(а) плачет так долго и жалобно? Может быть, родителям наплевать? Может быть, мать его не любит? Может быть, его не хотели?
Моя богатая фантазия расцвела пышным цветом. Мне сделалось очень жалобно. Зеркала под рукой не было, но я знала, что выражение на моем лице меняется очень быстро – сначала у меня вид раздраженной тётки в майке, а потом вдруг сразу – вид жалобной размазни в ночнушке. Я сидела в постели, читала книгу и думала про этого маленького плаксу за стенкой.
Я думала о том, что пока совсем не готова к детям. К своим. Не выдержу каждодневного плача под ухом, превращусь в свирепую суку. Да и вообще – пускать на белый свет ангелочка, не подозревающего о всякой мирской дряни – это большущая ответственность. А уберечь от дряни – вообще подвиг.
Лично мне понадобилось больше десяти лет для того, чтобы перейти из состояния безмятежного романтизма к ощущению, что мир хоть и прекрасен, но часто зол, как паршивая собака. И то – это ощущение еще не взяло меня полностью, где-то в ребрах сидит маленькая девочка и верит в сказки.
Разочаровываться – это очень мучительно. Никому не пожелаешь, тем более своему ребенку. А ведь каждый человек через это проходит. И твоему ребенку тоже придется.
В общем, подумалось мне, то ли я люблю детей и не хочу пускать сюда, то ли просто... Не знаю, не знаю. Не время об этом думать.
Но вчера я в очередной раз поняла – когда они плачут за стенкой, когда их обижают, когда я вижу, что мать оставляет ребенка плакать в темноте, шлепнув и смачно матернувшись, мне хочется такую мамашу сильно потрясти и сказать: «Ты дура совсем?» Или чего покрепче. А потом схватить ребенка и утащить с собой, не зная, как и что, но лишь бы подальше от такой мамаши.
Как я поступаю в реальности? Даже если я вижу такое, совсем ничего не делаю. Ведь мать – не я. А ребенка жалко – денег нет, ума нет, опыта нет, захочешь убежать – найдут. Да и куда бежать? И от чего? Сейчас многие матери матерятся (как красиво получилось).
Вот и сидим. Огромные детские глазки с любопытством смотрят на такое большое существо, как я, создание заглядывает в глаза со своей улыбчивостью, открытостью, любопытством. Совсем никаких мозолей на сердце, а в ладошке тает шоколадка. А потом он хнычет где-то в темной комнате, и я слышу шлепок и слово «скотина».
***
Я вспоминала этот эпизод из своей жизни, слушая за стенкой детский плач и читая «Черного принца». И «Черный принц» начал меркнуть, бледнеть. Я отложила книгу, подождала, когда ребенок за стенкой перестанет плакать, и мои мысли про того, другого чужого ребенка постепенно ушли. Когда они начали исчезать, я снова взяла книгу и позволила себе не бояться новых детских стенаний. Тогда меня отпустило, и «Черный принц» снова проявился, как фотография, и стал ярким и будоражащим.
Я снова превратилась в человека, которому наплевать на детей.
понедельник, 19 ноября 2007
"С выпученными глазами и облизывающийся – вот я. Некрасиво? Что делать"
О вечном. Дочитала "Море, море" Айрис Мердок. К ее героям так привыкаешь, что, захлопнув книгу, испытываешь тоску.
Начинаешь скучать, как-будто проводил на вокзал интересного человека. Радует то, что всегда можно вернуться и перечитать. Правда, будет уже не первое знакомство, а встреча старых собеседников. Но это тоже хорошо.
***
Про периодику.
Зарекалась покупать "Эсквайр".
И что вы думаете? Шла недавно мимо случайного киоска, прикупила. Вроде, не хотела, и - нате. Может, у них промеж страниц что-то типа 25-го кадра в кино?
Села, поела, подумала и решила, что покупаю "Эсквайр" из-за "правил жизни"?
"Какой в этом смысл?" - спросила я себя.
Встречаются ли люди, записавшие правила жизни Питера Джексона, с Питером Джексоном? Не похоже. Я могу быть неправа, но мне видится так - чуваки находят текстовые источники и делают хорошую картинку, систематизируя прямую речь. Добавляют к новоявленому тексту пару слов типа "жопа" и "говно". Вуаля. Уникальные "Правила жизни", из-за которых я покупаю журнал, готовы!
Я сама могу клепать такие тексты. Может, они даже и поинтереснее будут. Просто я не работаю в "Эсквайре". Это во-вторых.
А во-первых я снова спрашиваю себя - какой смысл платить за то, что кто-то за деньги не поленился упорядочить мысли харизматичной личности? Я ведь могу не полениться, почитать первоисточники, вычленить самое интересное и сделать выводы о том, как Питер Джексон смотрит на мир. Могу не полениться - это да.
Но мне лень делать это бесплатно для себя.
Поэтому - с другой стороны - покупка "Эсквайра" похожа на поход в ресторан.
Дома ты погрызешь сырую морковку и не рад - готовить лень, а вкусняшек хочется. В ресторане же тебе эту морковку нашинкуют и маслом польют.
Хорошо, когда есть мозг.
Немного споров с собой, и становится ясно, зачем я покупаю толстенный журнал с большим морщинистым лицом и таскаю его на себе как вьючная кобыла.
Вон где собака-то порылась.
Начинаешь скучать, как-будто проводил на вокзал интересного человека. Радует то, что всегда можно вернуться и перечитать. Правда, будет уже не первое знакомство, а встреча старых собеседников. Но это тоже хорошо.
***
Про периодику.
Зарекалась покупать "Эсквайр".
И что вы думаете? Шла недавно мимо случайного киоска, прикупила. Вроде, не хотела, и - нате. Может, у них промеж страниц что-то типа 25-го кадра в кино?
Села, поела, подумала и решила, что покупаю "Эсквайр" из-за "правил жизни"?
"Какой в этом смысл?" - спросила я себя.
Встречаются ли люди, записавшие правила жизни Питера Джексона, с Питером Джексоном? Не похоже. Я могу быть неправа, но мне видится так - чуваки находят текстовые источники и делают хорошую картинку, систематизируя прямую речь. Добавляют к новоявленому тексту пару слов типа "жопа" и "говно". Вуаля. Уникальные "Правила жизни", из-за которых я покупаю журнал, готовы!
Я сама могу клепать такие тексты. Может, они даже и поинтереснее будут. Просто я не работаю в "Эсквайре". Это во-вторых.
А во-первых я снова спрашиваю себя - какой смысл платить за то, что кто-то за деньги не поленился упорядочить мысли харизматичной личности? Я ведь могу не полениться, почитать первоисточники, вычленить самое интересное и сделать выводы о том, как Питер Джексон смотрит на мир. Могу не полениться - это да.
Но мне лень делать это бесплатно для себя.
Поэтому - с другой стороны - покупка "Эсквайра" похожа на поход в ресторан.
Дома ты погрызешь сырую морковку и не рад - готовить лень, а вкусняшек хочется. В ресторане же тебе эту морковку нашинкуют и маслом польют.
Хорошо, когда есть мозг.
Немного споров с собой, и становится ясно, зачем я покупаю толстенный журнал с большим морщинистым лицом и таскаю его на себе как вьючная кобыла.
Вон где собака-то порылась.